165

[НИКИТА КИБИТА]

все умершие друзья останутся в подписчиках. ночь плотно накрывает черным одеялом, под ним жарко, как в аду, но там нет никаких полтергейстов, даже взорвавшийся газ не прожжет его. каким-то мифическим образом все самое грустное накапливается именно к важной среде, влажной от чужих коллективных слез. слово сейчас идет через не хочу. но зато, в боли ли, в радости ли, появилось что-то важное, опять это чувство кристальной чистоты, повисшее в воздухе, когда догоняю, а что же это я гонял из головы. все опять сложилось воедино, как на десятой теннисной тренировке из десяти, допер, ура. я искал вешалку по всей квартире сейчас, забавная имитация моих процессов, моего брода в голове. и я рад, что вчера паниковал, я начал любить панические атаки, потому что когда они сходят, то я нахожу давно забытые вещи, я чувствую весь этот мир, который до этого был придушен полиэтиленом. и нашел, что там прятал, вместе со всей остальной жизнью, все оказалось достаточно прозаично, что писать даже не хочу, хочу говорить вслух. кричать во вспененное капучино. короче, я со всем разобрался, план есть, в ближайшее время не умру. впервые за месяцы я точно уверен, что проснусь с фразой о новом ярком дне на губах.

Comments

[Анник]

и что же ты хочешь прокричать во вселенное капучино? (капучино, которое всё ленится делать)
хотя лучше не говори: лично я о сокровенном молчу. а вот как ты, я не знаю. ну и как ты?

[НИКИТА КИБИТА]

сейчас я нормально, но определенное время было отлично

[Анник]

мы не поняли друг друга

[НИКИТА КИБИТА]

в смысле, я не понял тебя, так ведь. я учусь искренности последние годы, поэтому сейчас когда как. но главная цель - не замыкаться в себе больше, а то мало ли