39 сантиметров не пропьешь
захожу я в подъезд, здороваюсь, а тут мне как дела с вертушки навешали. ну я и сказал, что купил красный кетчуп. а с утра на такой же выпад траванул фразочку про зубы доделать. то есть, я теряюсь в этих двух словах. а не теряйся, все нормально, никитка. передо мной барьер, который у меня прямо под пятами, шаг вперед, там наверняка будут и другие. я иду по улице и при виде интересных лиц тут же выключаюсь. а не надо. то есть, вот идет лицо какого-то пола, а я про себя, как замечаю возможжжный свой интерес к лицу, выхожу из своего тела, корхов прав, конечно, и вхожу в тело лица, пристально смотря на свое туловище, увешивая ценниками каждую часть, каждый белый участок. а потом считаю, сын я бухгалтера. где жизнь между этими числами, балансами, статистическими данными и выборками? ну а дальше вы понимаете, если я поймал момент схода с тропы, то не сойти будет проще, надо только через собственную кровь, через стертые в мясо сопротивляющиеся руки-ноги протерпеть сложный участок. я хочу быть ближе к людям, хотя я твердо и не сказал. с каждым днем в моем рту все суше от предвкушения. арабское лето красным солнцем вызвало бабочку у меня между глазами, я болею головой и стону легкими каждое утро, меня то разваливает на части, то разрывает от сидения в шестигранном помещении. но в терпении есть свой огромный плюс: ты держишься держишься и потом взорвешься таким ярким светом, что не попадешь ни в один спектр, никто не поймает тебя за луч, что идет из радостного глаза, грудью вперед навстречу трепыхающейся бабочке, шагов еще много, я топаю топаю, но слишком много уходит в звуки, создается особый ритм, ритм моего сильного страха.