я заперт в блокадном городе, здесь глушат все средства связи, все в помехах, даже одежда. а, как известно, чем дальше в лес, тем больше по дрова. я тру в руках амулет, что мне дал волхв на скалистом берегу, молитвы не работают, распятья пахнут дымом и светятся в ночи неоном. чеснок прогнил и вызывает смех и прочие смешанные чувства, не из коих я состою. в городе началась бомбардировка информацией, но я тут же поспешил в парк под протекцию деревьев. не замечай никого, чужие рты обижают художников, съедают их талант под прикрытием глубокой гортани. все едят тебя. все едят только самое вкусное, лежащее на поверхности, но оставляют кости. и никакие эфиры не помогут, никакие, никто. одинокие девочки собираются на ведьмины шабаши и дружным кругом сквиртят на рейтинг форбс. люди не умеют в людей. и я так и не придумал рекламку для своих курсов по вере в человека, слова не выстраиваются воедино. дети едят суп с вермишелью в виде кнопок клавиатуры. мне жаль человечество, даже при изобретенном бессмертии оно продолжит гнить, опрыскивая себя освежителем с запахом шиповника. мне остается лишь цинично посматривать на разбухающую планету и заглатывать шардоне.